Не утихли страсти по Алдоне, новый звонок.

„Я разношу пенсии, и хочу вам рассказать“…

Женщина, очень переживая рассказывает о том, что приносила пенсию двум людям с инвалидностью – маме и сыну. Престарелая мама как могла, заботилась о недееспособном (не работает вся левая сторона тела и др. расстройства) сыне – одевала, мыла, готовила еду. А несколько дней назад сама упала (по словам сына) с инсультом и при падении сломала себе спину. Перед звонком в фонд женщина обзвонила все социальные службы города. „Это очень ужасно, но помочь ничем не можем, у нас в очереди 70 человек“, ответили ей. И всё. Ни уточнить ситуацию, ни передать дальше по инстанциям или благотворительным организациям… Словом „на высоте“.

Я созвонился с Альгирдасом и съездил к нему. Он сказал, что мама сейчас в реанимации, а он, неспособный самостоятельно обслужить себя который день сидит… в трусах,  потому что просто не может сам одеться. „Мне холодно, еда еще немножко есть, я хочу в дом престарелых, я не смогу о себе позаботиться сам“.

Я сегодня же напишу заявление в прокуратуру об оставшемся без присмотра и опеке беспомощном человеке. До времени их реакции будет несколько дней. У соц. служб есть время исправиться и съездить к Альгирдасу. Если они даже адрес и номер телефона не спросили –я с удовольствием предоставлю. 

Конечно на время того пока раскачаются службы я присмотрю за ним, прошу так же помощи неравнодушных людей. Алигирдас не миловидная бабушка, а взрослый сто двадцатикилограммовый курящий и пьющий мужик.   Но, несмотря на это он большой беспомощный ребенок, которому страшно. И как явно мы можем это разглядеть так явно мы люди. Буду очень признателен, если найдется человек, который раз – два в неделю смог бы (понимая, что благодарности он вряд ли дождется) навестить Альгирдаса и помочь в быту. Если не найдется такого – буду делать это сам.